Главная » 2010»Октябрь»10 » Фестиваль «20 лет без «Кино» принес много неожиданностей
15:35
Фестиваль «20 лет без «Кино» принес много неожиданностей
Последние три месяца в России прошли под именем Виктора Цоя : 20 лет со дня смерти в августе, выход в прокат фильма «Игла. Remix» в сентябре и, наконец, концерт памяти 7 октября. Последний поначалу был приурочен к выходу новой картины Рашида Нугманова, но в итоге превратился в масштабный самостоятельный проект, оставивший после себя не только массу впечатлений, но и множество вопросов.
В нашей стране, наверное, нет музыканта, который мог бы сравниться с Цоем по количеству сделанных на его песни каверов. Десять лет тому назад по инициативе Игоря Гудкова, Рикошета и Марьяны Цой был записан трибьют «КИНОпробы», обогативший репертуар многих групп: у Zdob si Zdub появилась песня «Видели ночь», у Земфиры – «Кукушка», а у «Мумий Тролля» - «Малыш» и «Восьмиклассница». С тех пор прошло десять лет. Изменилась страна, подросло новое поколение, рок-музыка научилась развиваться по законам рынка, а песни Цоя остались неизменно любимыми. И снова круглая годовщина смерти, и снова проект, связанный с каверами. Правда, в живых уже нет ни Рикошета, ни Марьяны Цой… Как и предполагалось, в «Олимпийском» был аншлаг. Очереди на вход растянулись на несколько метров, и, чтобы как-то занять время , в толпе одни продолжали искать потерявшегося ещё на фестивале «Пустые холмы» Валеру, другие самоуглубленно молчали, слушая плеер, а третьи рассказывали страшные сны о том, как Цой постучался в дверь и попросил выйти к нему. В очереди – люди всех возрастов и профессий. «Кино» воистину народная группа.
Сцена «Олимпийского» была оформлена традиционно для концертов, организованных агентством «С.А.Т.»: три сектора, на одном из которых симфонический оркестр «Глобалис», три экрана и неизменные баннеры «Нашего радио». Был предусмотрен и средний экран, но его задействовали лишь во время выступления «Короля и Шута» («Мама Анархия» сопровождалась беспорядочно мелькающими графическими символами анархии).
Из-за больших очередей на вход стадион заполнялся медленно, но опаздывающих почти не ждали, поэтому, когда на экране появился Константин Кинчев, на трибунах было больше трети свободных мест. «Алиса» любит открывать сборные концерты и фестивали, но в этот раз такой шаг оказался неоправданным: это не та группа, которая должна играть в пустом зале. Для своего выступления «Алиса» выбрала песни, которые уже давно присутствовали в её репертуаре: «Песня без слов» и «Спокойная ночь». «Песня без слов» была очень близка к оригиналу, а вот «Спокойная ночь» приобрела с помощью «Алисы» новое настроение. Она началась обычно, а на первых аккордах над сценой зажглись сине-голубые лампочки и на партер упал серебристый лунный свет. Но в середине песни вдруг произошёл взрыв: музыка ускорилась, стала тяжелее, а Константин Кинчев сорвался на крик. «Спокойная ночь» перестала быть спокойной, превратившись в исповедь почти до истерики измученного бессонницей человека.
После такого яркого начала вышедшим после «Алисы» «Смысловым галлюцинациям» было трудно удержать внимание зала. Они решили не мудрствовать и спеть ту же песню, что и десять лет тому назад, – «Мама, мы все тяжело больны». Но, как ни пытались «Глюки» на протяжении десяти лет адаптировать композицию для своего исполнения, она так и осталась для них чужой и во время всего существовала как бы вне музыкантов.
Между выходами на сцену групп отрывки из песен «Кино» играл симфонический оркестр «Глобалис», который часто выступает с рок-музыкантами и даже побывал минувшим летом на «Нашествии». Однако некогда оригинальная «фишка» в этот раз оказалась лишней. Виктор Цой во всём любил простоту: и в текстах, и в мелодиях; и его простая музыка, переведённая на язык симфонического оркестра, получилась сродни экспериментальным опусам Скрябина, где форма превалирует над содержанием. Несколько несложных гитарных аккордов всё-таки не могут превратиться в полноценную оркестровую мелодию. В итоге даже очень известные песни узнавались в такой подаче с превеликим трудом. Вслед за «Смысловыми галлюцинациями» на сцене появился Гоша Куценко. Он предупредил, что будет петь до тех пор, пока не выключится электричество, но исполнил, к счастью, всего две песни, замахнувшись, правда, на цоевскую классику – «Последнего героя» и «Когда твоя девушка больна». Раз уж актер оказался на одной сцене с такими мэтрами рок-музыки, как Кинчев и Бутусов, ему следовало бы концерт открывать, но он вышел уже после того, как «Алиса» зарядила зал своей неповторимой энергетикой, заведомо обрекая себя на неудачу. Гоша Куценко изо всех сил изображал из себя рокера, махал руками, выходил за мониторы и очень старался понравиться публике. Отчасти музыканту это удалось, в особенности – на фоне сменившего его анемичного «Пикника».
«Пикник» же, как и 10 лет назад, выбрал для своего выступления «Алюминиевые огурцы». Эдмунд Шклярский вышел с каменным лицом и исполнил песню монотонным голосом, ни разу не сменив интонацию и мимику. От «Пикника» следовало ждать чего-то подобного, в этом отношении группа полностью осталась верна себе, но если бы она не появилась в «Олимпийском» совсем, вряд ли бы концерт многое от этого потерял.
Одним из самых ожидаемых было выступление F.P.G. Во-первых, потому, что группа умеет делать настоящие каверы, переписывая известные песни своим почерком, а во-вторых, потому, что цоевская «Ночь» в их исполнении уже давно стойко удерживает высокие позиции в хит-парадах. «Ночь» Пуха оказалась очень близкой к «Спокойной ночи» Кинчева: то же беспокойство и метание, доходящее до истерики, но и тайна, окружающая бодрствующего ночью человека. Второй песней, исполненной «F.P.G.», стала «Верь мне». Очень лирическая и личная сама по себе, дополненная трубой, вышедшей на первый план в аранжировке, и глубоким надрывом Антона Пуха, песня стала одним из самых ярких номеров концерта.
Очень неожиданный вариант композиции «Мы хотим танцевать» предложил Noize MC. Выйдя в разноцветном наряде, Иван Алексеев перевоплотился в растамана, придав песне мотив регги. Эксперимент был смелым, но Noize MC провокаций не боится и даже осмелился вставить в цоевский текст свой речитатив, где «породнил» Цоя с Куртом Кобейном. Представить лидера растаманом невозможно, но песня отлично вписалась в регги-тему, заставив зрителей улыбаться. Ключевой здесь, наверное, стала фраза: «Мы будем делать всё, что мы захотим». Кстати, Иван Алексеев стал на этом концерте единственным исполнителем, продемонстрировавшим и своё собственное творчество – композицию «Устрой destroy».
Однако эксперименты на этом не закончились. Следующей была «Мельница». Хелависа призналась, что песня «Красно-жёлтые дни» - её любимая, и поэтому решено было сыграть именно её. Певица появилась в наряде индейца, заставив иначе взглянуть на тему странствия, затронутую в песне. Но одним из самых ярких номеров концерта стала песня «Дождь для нас», в которой с новой стороны открылся лиризм Цоя. Сохранив основную музыкальную канву, главная русская фолк-рок-группа из сыроватой, ранней песни, больше похожей на пробу пера, сделала очень изящную и тонкую композицию с насыщенной аранжировкой и чистейшим вокалом. Хелависа, оставаясь бесконечно женственной, не боится петь от лица мужчины. В этот раз она тоже не стала менять текст. Ну и, конечно, ещё больше обаяния номеру добавила арфа. Цой на арфе – это не просто возможно, это – очень красиво. Кроме того, в песне появилось продолжительное рок-н-ролльное соло, наделившее композицию западным шармом. Вышедшие после Хелависы «Кукрыниксы» особого впечатления не произвели. Все ждали от них «Печаль», а они сыграли «Кончится лето» и пожелали дожить до концерта «30 лет без Цоя». Алексей Горшенев действительно очень старался, принимая героические позы и источая бешеную энергетику. Но «Кукрыниксов» подвел отвратительный звук в зале…
Зато сменившая их на сцене Диана Арбенина в одном коротком номере смогла показать все свои таланты. Она начала с выразительного чтения текста «Легенды», потом резко ударила по струнам и под аккомпанемент одной только акустической гитары спела эту же песню, которая закончилась продолжительным электрическим инструменталом. Последнюю строчку, ставшую крылатой, о том, что «смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать» зал спел хором. Диана Арбенина единственная из всех показала Цоя-поэта. В её исполнении «Легенда» действительно звучала как поэзия, а простая гитарная мелодия явно выигрывала на фоне слишком мудреных симфонических аранжировок «Глобалиса».
«Пилот» выбрал две абсолютно разные песни и также по-разному подошёл к их исполнению. В «Когда-то ты был битником» музыканты пошли на небольшой эксперимент и позволили себе свойственную им иронию и озорство, а «Группу крови» сыграли, наоборот, так, как она звучит в оригинале, даже оставив «космическое» вступление. И это оправданно, «Группа крови» - песня, которую сложно исполнять, потому что она самая известная и её легко испортить. Именно на «Группе крови» зрители, молчавшие почти весь концерт, наконец-то ожили.
Вышедший вслед за «Пилотом» «Король и шут» позволил себе небольшой панковский беспредел. Выбор песен был почти очевиден – «Следи за собой» и «Мама-анархия». Уже по первым аккордам было ясно, что «Следи за собой» получится драйвовой и тяжёлой, с постоянно нарастающей тревогой. Эту песню питерские панки всегда играют по-новому, и всякий раз получается непредсказуемо. «Маму-анархию» десять лет тому назад исполняла группа «НАИВ» - и вот теперь эстафету перенял «Король и шут», что тоже неудивительно: песня-то действительно панковская. Правда, «КиШи» пошли ещё дальше, превратив её в хардкор, сыгранный на предельной скорости.
Предпоследней выступила Земфира. Она вышла королевой: особенный свет, ярко освещающий всю сцену, и почти незаметные музыканты рядом. Зрители в зале в ожидании «Кукушки» приготовили зажигалки, но Земфира выбрала только малоизвестные песни, причём до однообразия похожие друг на друга. Как робот, без интонации и чувств, она отчеканила «Попробуй спеть вместе со мной» и «Цифры», после которых в зале раздался единственный неуверенный выкрик: «Давай ещё!» И Земфира «дала», исполнив «Печаль». Почти электронная музыка в стиле Massive Attack, минимум движений и холодный усталый голос. И понятно, что всё это было задумано специально, что королева русского женского рока намеренно стремилась к этой сдержанности и камерности, но на фоне более креативных номеров Земфира, увы, потерялась. Хотя она та певица, которой можно всё.
Закрывал концерт Вячеслав Бутусов. Он сразу предупредил, что петь «Звезду по имени Солнце» не будет, потому что устал от этой песни. Перед ним было множество групп, множество экспериментов, но когда вышел он и встал возле микрофона, закрыв глаза, а рядом появился Юрий Каспарян, все эти эксперименты и яркие номера тут же забылись. Никакого особенного света, костюмов, экспериментальных аранжировок. Это было словно соревнование Бутусова и всех остальных. Он повторял песни, которые уже звучали, очищая их от новых ярких обёрток и донося их до зрителя в том виде, в котором их исполняло «Кино». «Легенда», «Печаль», «Кончится лето», «Спокойная ночь», «Пачка сигарет»… На «Легенде» в зале зажглись огни зажигалок. Не телефоны, как теперь это модно, а именно зажигалки, как и тогда, более двадцати лет тому назад. Когда Бутусов спел последнюю песню «Дети минут», написанную на слова Цоя уже в наши дни и ставшую саундтреком к новой «Игле», зрители не торопились уходить, как будто чувствуя, что это ещё не конец. И действительно, музыканты «Ю-Питера» снова ударили по струнам, и, вопреки предупреждению Бутусова, зазвучала «Звезда по имени Солнце». Она просто не могла не прозвучать: слишком известная, слишком показательная и слишком необходимая в этом зале и на этом концерте. Когда Бутусов дошёл до строчки «И кому умирать молодым», почти все зрители в «Олимпийском» встали. И не важно, кому таким образом они выражали признание – Цою или Бутусову: в ту минуту два этих легендарных музыкантов воспринимались как одно целое.
Сложно как-то однозначно оценить этот концерт. Большинство выступивших на нём артистов пришли в музыку через много лет после того, как не стало Виктора Цоя, и попытались сделать его песни актуальными для себя, поэтому было так много экспериментов, в том числе и очень смелых. Интересно, что не самых известных песен «Кино» было спето больше, чем хитов. Возможно, это связано с тем, что вышедшие на сцену артисты боялись экспериментировать с композициями, ставшими памятниками, вот и не прозвучали на концерте ни «Кукушка», ни «Перемен», ни «В наших глазах». Зато был Цой-растаман, Цой-индеец – для тех, кто ожидал чего-то свежего, и просто Цой – для музыкальных консерваторов. И вроде каждый мог найти в концерте что-то для себя, но всё равно осталось ощущение какой-то незаполненности внутри, словно чего-то не хватило. Быть может, самого Виктора Цоя, заменить которого так никто и не смог?
Юлия Шершакова (при участии Дениса Ступникова) KMnews
